21.06.10
Солнце как раз светило в окно шестого этажа старенькой высотки, в которой жила моя бабушка, когда я вышла из подъезда. Стояло самое обычное июльское утро. Опустив на глаза темные очки, я спустилась во двор.
На лавочке сидел Дима. Он улыбнулся и помахал мне рукой. Как же это всё надоело! Я глубоко вздохнула и отвела взгляд. На соседней лавочке сидел мой дедуля, и сосредоточенно читал газету, то и дело выпуская колечко дыма изо рта. Старая дубовая трубка привычно лежала между пальцами левой руки. Резкая боль кольнула в сердце, и я поспешила оставить позади эту невыносимую картину.
За двадцать три года моей жизни не было еще такого лета, когда я не приезжала бы сюда на месяцок-другой чтобы отвлечься от своих рутинных проблем. Каждое лето я сбегала от них сюда, и забывалась в буйстве первозданной зелени крохотного парка неподалеку. Но в последние годы все стало сложнее.
Поднимаясь узкой тропинкой, обрамленной по бокам разноцветными космеями, я привычно обернулась и посмотрела в синее окно восьмого этажа. За едва видимой занавеской на кухне сидел дедуля и махал мне рукой.
Слезы чуть не брызнули из глаз, и я быстро свернула за угол. Там меня поджидал черный джип. В этот момент я мысленно поблагодарила бездушный кусок железа за то, что он не может ни махать рукой, ни улыбаться мне. За тонированными стеклами мелькнула знакомая макушка, и я побежала дальше, чтобы не нарываться на неприятности.
И наконец, парк. Долгожданный покой и уединение. Я не спеша прошла в тишине через заросли можжевельника, древние сосны и дикую траву по пояс, в которой жили своей жизнью тысячи разных насекомых. Этот чудесный клаптик зелени раньше принадлежал заводу. Но завод закрылся, и о парке все забыли. Я была благодарна им за это. Ведь в нашем перенаселенном мире осталось слишком мало мест, где можно было бы просто побыть наедине с мыслями и воспоминаниями… Воспоминания – главное зло и главная отрада. Их присутствие в жизни способно воспламенить былую радость и старую боль. Иногда мне хочется забыть…
Погруженная в свои раздумья, я незаметно для себя дошла до детской площадки, заросшей травой. Раньше мы часто играли здесь, раньше, в те беззаботные годы, когда мир еще был огромным, а люди – добрыми. Перед глазами завертелись картинки. Пятеро детей гонялись здесь друг за другом. Громкий смех и крики звенели в ушах. И только двое ребят, усевшись на лесенке, увлеченно перешептывались. Светловолосый парнишка не мог отвести взгляда от своей белокурой собеседницы, которая вертела в руке стебелек травы. Сердце снова кольнуло, и видение исчезло так же внезапно, как и появилось.
Я осторожно подошла к лесенке и присела на нее, боясь, что она разрушится от моего грубого вмешательства в тот мир, к которому я больше не принадлежала. Страшно, что прошлое играет в моей жизни такую огромную роль.
Рядом бесшумно присел светловолосый парень. Голубые глаза рассматривали меня в упор. Он улыбнулся и просто сказал «Привет». В этот раз я сдержалась, и не сбежала как трусиха.
«Привет, Дима». Я тихо улыбнулась ему, с грустью понимая, что Дима все равно не услышит меня. Но делать нечего, поэтому я сидела и рассматривала его. Все такой же, как и десять лет назад. Он был точной копией того Димы, который однажды оставил меня одну. И вот теперь он преследует меня. Это было слишком жестоко, слишком невыносимо. Я поднялась с лесенки как только могла осторожно, чтобы не спугнуть его. Здесь тоже больше не было покоя, его не было нигде, пока я думала о нем.
«Как там твой дедушка?» - тихо спросил он, не прекращая взглядом изучать мое лицо.
«Умер» - бросила я в пустоту и отвернулась. Среди зарослей виднелись примятые травинки, образующие тонкую тропу. Я сама проложила ее всего несколько мгновений назад, и она останется моей. Хотя бы сейчас. Пробираясь тропинкой, я осторожно смотрела под ноги, чтобы не растоптать ни одной крохотной жизни.
«Я люблю тебя!» - крикнул Дима. Сердце болезненно дернулось, и в этот миг я поняла, что дальше так жить нельзя. Нужно было что-то менять, и срочно. В тот день я четко все решила для себя. Я должна была его найти.
Это было практически невозможно. Прошло десять лет, и ни одной вести, ни одной зацепки. Взяв из сумочки блокнот и ручку, я прошла на кухню. Бабуля копошилась над шарлоткой, и неповторимый аромат наполнял крохотное пространство. Дедушка сидел у окна и смотрел на дорогу. Он всегда смотрел на дорогу, тоска по работе дальнобойщиком так укоренилась в нем в последние годы, что он практически всегда сидел вот так, провожая взглядом фуры. Когда я вошла, он обернулся и протянул большое зеленое яблоко. Но я только покачала головой. На полу возился рыжий мальчуган лет шести. Он тщательно выстраивал в ряд зеленых пластмассовых солдатиков, и каждый раз один из них бессовестным образом падал, зацепал других, и малышу приходилось начинать все с начала. Я непроизвольно улыбнулась.
- Ваня заходил пока тебя не было! – отозвалась бабуля, отряхивая руки от остатков муки. Шарлотка стояла на красивом подносе, и завитушки пара поднимались к потолку. – Долго ты еще будешь прятаться от собственного брата?
Я виновато закусила губу и перевела взгляд на мальчика на полу. Он как раз изменил стратегию и начал расставлять их в круг. Как объяснить бабуле, что ее любимый внук стал… Ну, не очень хорошим человеком? Как сказать, что она больше не хотела считать его своим родственником?
- Не хочу его видеть! – пробормотала я, и, мысленно добавив «пусть лучше он останется в моей памяти милым рыжим мальчуганом», подмигнула малышу на полу. – Бабуль, лучше скажи, а кто сейчас живет в квартире где Дима жил?
Ладошки мгновенно вспотели, а пальчики нервно затарабанили по блокноту, на котором я пока кроме слов «План поиска» и пары непонятных закарлючек так ничего толкового и не написала. Бабуля на секунду нахмурилась, но не стала спрашивать, зачем мне это надо.
- Вроде бы там живет мать его отчима. Ну, насколько я знаю. Она почти всегда дома… - на этих словах я вскочила и, чмокнув бабулю, помчалась в коридор.
- Только ты стучи погромче, она глуховата! – крикнула она, но я уже летела вниз по лестнице на заветный четвертый этаж.
«Ты решила наконец-то зайти ко мне в гости?» - просиял возникший у моего правого плеча Дима.
«Можно и так сказать».
«Здорово! Я тебе моего братишку покажу, я его так люблю! Ты же знаешь, он маленький, и мама не дает мне его на улицу выносить, так я по дому с ним гуляю!»
«Дим, заткнись!». Внезапное раздражение и злость охватили меня при напоминании о его братишке и маме. Любимый младший ребенок, из-за которого мать сослала старшего в какую-то школу-пансионат, в другом городе, ради которого забыла о Жиме, перепоручив его посторонним людям. А ведь он так любил их! Жестокие взрослые…
Солнце как раз светило в окно шестого этажа старенькой высотки, в которой жила моя бабушка, когда я вышла из подъезда. Стояло самое обычное июльское утро. Опустив на глаза темные очки, я спустилась во двор.
На лавочке сидел Дима. Он улыбнулся и помахал мне рукой. Как же это всё надоело! Я глубоко вздохнула и отвела взгляд. На соседней лавочке сидел мой дедуля, и сосредоточенно читал газету, то и дело выпуская колечко дыма изо рта. Старая дубовая трубка привычно лежала между пальцами левой руки. Резкая боль кольнула в сердце, и я поспешила оставить позади эту невыносимую картину.
За двадцать три года моей жизни не было еще такого лета, когда я не приезжала бы сюда на месяцок-другой чтобы отвлечься от своих рутинных проблем. Каждое лето я сбегала от них сюда, и забывалась в буйстве первозданной зелени крохотного парка неподалеку. Но в последние годы все стало сложнее.
Поднимаясь узкой тропинкой, обрамленной по бокам разноцветными космеями, я привычно обернулась и посмотрела в синее окно восьмого этажа. За едва видимой занавеской на кухне сидел дедуля и махал мне рукой.
Слезы чуть не брызнули из глаз, и я быстро свернула за угол. Там меня поджидал черный джип. В этот момент я мысленно поблагодарила бездушный кусок железа за то, что он не может ни махать рукой, ни улыбаться мне. За тонированными стеклами мелькнула знакомая макушка, и я побежала дальше, чтобы не нарываться на неприятности.
И наконец, парк. Долгожданный покой и уединение. Я не спеша прошла в тишине через заросли можжевельника, древние сосны и дикую траву по пояс, в которой жили своей жизнью тысячи разных насекомых. Этот чудесный клаптик зелени раньше принадлежал заводу. Но завод закрылся, и о парке все забыли. Я была благодарна им за это. Ведь в нашем перенаселенном мире осталось слишком мало мест, где можно было бы просто побыть наедине с мыслями и воспоминаниями… Воспоминания – главное зло и главная отрада. Их присутствие в жизни способно воспламенить былую радость и старую боль. Иногда мне хочется забыть…
Погруженная в свои раздумья, я незаметно для себя дошла до детской площадки, заросшей травой. Раньше мы часто играли здесь, раньше, в те беззаботные годы, когда мир еще был огромным, а люди – добрыми. Перед глазами завертелись картинки. Пятеро детей гонялись здесь друг за другом. Громкий смех и крики звенели в ушах. И только двое ребят, усевшись на лесенке, увлеченно перешептывались. Светловолосый парнишка не мог отвести взгляда от своей белокурой собеседницы, которая вертела в руке стебелек травы. Сердце снова кольнуло, и видение исчезло так же внезапно, как и появилось.
Я осторожно подошла к лесенке и присела на нее, боясь, что она разрушится от моего грубого вмешательства в тот мир, к которому я больше не принадлежала. Страшно, что прошлое играет в моей жизни такую огромную роль.
Рядом бесшумно присел светловолосый парень. Голубые глаза рассматривали меня в упор. Он улыбнулся и просто сказал «Привет». В этот раз я сдержалась, и не сбежала как трусиха.
«Привет, Дима». Я тихо улыбнулась ему, с грустью понимая, что Дима все равно не услышит меня. Но делать нечего, поэтому я сидела и рассматривала его. Все такой же, как и десять лет назад. Он был точной копией того Димы, который однажды оставил меня одну. И вот теперь он преследует меня. Это было слишком жестоко, слишком невыносимо. Я поднялась с лесенки как только могла осторожно, чтобы не спугнуть его. Здесь тоже больше не было покоя, его не было нигде, пока я думала о нем.
«Как там твой дедушка?» - тихо спросил он, не прекращая взглядом изучать мое лицо.
«Умер» - бросила я в пустоту и отвернулась. Среди зарослей виднелись примятые травинки, образующие тонкую тропу. Я сама проложила ее всего несколько мгновений назад, и она останется моей. Хотя бы сейчас. Пробираясь тропинкой, я осторожно смотрела под ноги, чтобы не растоптать ни одной крохотной жизни.
«Я люблю тебя!» - крикнул Дима. Сердце болезненно дернулось, и в этот миг я поняла, что дальше так жить нельзя. Нужно было что-то менять, и срочно. В тот день я четко все решила для себя. Я должна была его найти.
Это было практически невозможно. Прошло десять лет, и ни одной вести, ни одной зацепки. Взяв из сумочки блокнот и ручку, я прошла на кухню. Бабуля копошилась над шарлоткой, и неповторимый аромат наполнял крохотное пространство. Дедушка сидел у окна и смотрел на дорогу. Он всегда смотрел на дорогу, тоска по работе дальнобойщиком так укоренилась в нем в последние годы, что он практически всегда сидел вот так, провожая взглядом фуры. Когда я вошла, он обернулся и протянул большое зеленое яблоко. Но я только покачала головой. На полу возился рыжий мальчуган лет шести. Он тщательно выстраивал в ряд зеленых пластмассовых солдатиков, и каждый раз один из них бессовестным образом падал, зацепал других, и малышу приходилось начинать все с начала. Я непроизвольно улыбнулась.
- Ваня заходил пока тебя не было! – отозвалась бабуля, отряхивая руки от остатков муки. Шарлотка стояла на красивом подносе, и завитушки пара поднимались к потолку. – Долго ты еще будешь прятаться от собственного брата?
Я виновато закусила губу и перевела взгляд на мальчика на полу. Он как раз изменил стратегию и начал расставлять их в круг. Как объяснить бабуле, что ее любимый внук стал… Ну, не очень хорошим человеком? Как сказать, что она больше не хотела считать его своим родственником?
- Не хочу его видеть! – пробормотала я, и, мысленно добавив «пусть лучше он останется в моей памяти милым рыжим мальчуганом», подмигнула малышу на полу. – Бабуль, лучше скажи, а кто сейчас живет в квартире где Дима жил?
Ладошки мгновенно вспотели, а пальчики нервно затарабанили по блокноту, на котором я пока кроме слов «План поиска» и пары непонятных закарлючек так ничего толкового и не написала. Бабуля на секунду нахмурилась, но не стала спрашивать, зачем мне это надо.
- Вроде бы там живет мать его отчима. Ну, насколько я знаю. Она почти всегда дома… - на этих словах я вскочила и, чмокнув бабулю, помчалась в коридор.
- Только ты стучи погромче, она глуховата! – крикнула она, но я уже летела вниз по лестнице на заветный четвертый этаж.
«Ты решила наконец-то зайти ко мне в гости?» - просиял возникший у моего правого плеча Дима.
«Можно и так сказать».
«Здорово! Я тебе моего братишку покажу, я его так люблю! Ты же знаешь, он маленький, и мама не дает мне его на улицу выносить, так я по дому с ним гуляю!»
«Дим, заткнись!». Внезапное раздражение и злость охватили меня при напоминании о его братишке и маме. Любимый младший ребенок, из-за которого мать сослала старшего в какую-то школу-пансионат, в другом городе, ради которого забыла о Жиме, перепоручив его посторонним людям. А ведь он так любил их! Жестокие взрослые…